Алексей Айги: Сейчас нет времени писать роскошные мелодии
Накануне своего московского концерта гостем программы «Синемания. Область культуры» стал композитор и скрипач Алексей Айги. Он создал музыку к многочисленным фильмам и телевизионным сериалам, становился лауреатом премий «Ника», «Золотой орёл» и «Белый слон» и вот уже 25 лет руководит Ансамблем 4’33’’. На счету музыканта работы в десятках российских проектов, среди которых такие картины, как «Страна глухих», «Орда», «Дикое поле», «Испытание». А ещё он много лет сотрудничает с французскими режиссёрами и документалистами. В интервью Давиду Шнейдерову и Виктории Малюковой гость эфира рассказал о том, какими качествами должен обладать кинокомпозитор и как со временем изменился процесс создания киномузыки.
- Алексей, как создаётся музыка к кинофильмам? Как это происходит?
- Процесс может быть каким угодно. Есть люди, которые просто читают сценарий, у них что-то щёлкает, и они сразу пишут музыку. Но в основном все работают под готовую картинку, когда фильм уже более-менее смонтирован.
- Композитор Говард Шор рассказывал, что, работая над «Властелином колец», режиссёр Питер Джексон присылал ему фрагменты фильма и указывал чёткий хронометраж. Шор поэтапно создавал мелодии. А, например, Эрик Серра, композитор Люка Бессона, говорил, что тот приходил к нему в студию и рассказывал истории. После чего Серра писал музыку, отсылал режиссёру, и тот снимал сцены из «Пятого элемента» в ритм композиции. А как вы работаете?
- Могу и так, и так. Но в основном, конечно, мне присылают материал, и я пишу по готовой картинке.
- 6 февраля в российский прокат вышла картина «Правда», к которой вы написали всю музыку. Это французский фильм, режиссёром которого стал японец Хироказду Корээда. Как вы попали к нему в проект? Как вас пригласили?
- Забавно получилось. Я как раз летел из Москвы в Париж и несколько часов находился вне зоны доступа. За это время мне пришло несколько сообщений от музыкального супервайзера картины. Причём, каждое последующее смс становилось всё более тревожным. Он не мог понять, почему я не отвечаю.
Когда, наконец, я добрался до дома, включил телефон, прочитал все послания и вышел на связь, человек был очень рад. Он рассказал, что Корээда хочет со мной встретиться и обсудить сотрудничество. А я подумал, что поработать с обладателем Золотой пальмовой ветви будет интересно. Так и решили.
- Как вы взаимодействовали с этим режиссёром? Сложно ли вам было?
- Скажем так, было на порядок сложнее, чем обычно. Основная причина – языковой барьер. Дело в том, что он не говорит ни на каком языке, кроме японского. Так что я писал письма на французском, отправлял другому человеку, он проверял, отправлял переводчику, и тот уже передавал послание режиссёру.
- Алексей, как становятся композиторами? Как вы к этому пришли?
- Могу сказать, что, как такового, желания у меня никогда не было. В 6 лет мама отвела меня в музыкальную школу, на скрипку. Ничего не предвещало. А в какой-то момент я увлёкся роком, и закрутилось.
- С какого возраста вы начали писать музыку?
- Точно не с детства. Тогда у меня таких потуг не было. Где-то в подростковом возрасте, лет в 13-14, начал что-то писать.
- То есть, вы – не Моцарт?
- Увы, но зато я точно дольше живу.
- Вы сразу нашли свой стиль?
- Он у меня постоянно меняется. Не могу сказать, что нашёл своё и теперь одно и то же пишу. Нет. Сначала я увлекался роком, потом импровизационной музыкой. Это был не чистый джаз, но что-то близкое. Потом в моей жизни был период современного авангарда. Минимализмом в какой-то момент занимался. Сейчас я уже абсолютно всеяден. Не слушаю попсу, разве что за редким исключением. А пишу я всё. Вообще, надо понимать – если ты работаешь в кино, ты должен уметь писать всё.
Вот на днях у меня была смена на Мосфильме до одиннадцати вечера, и я писал музыку к фильму, по стилистике близкому к ужастику. Сравнительно новый опыт для меня.
- Ванесса Мэй или Дэвид Гаррет?
- Ни тот, ни другая.
- Почему?
- Слушать не стану. Это поп-музыка, сыгранная на скрипке. А я таким не очень интересуюсь.
- Говард Шор, которого мы уже упоминали, как-то говорил, что музыка должна оттенять фильм и быть скорее фоновой. А Эннио Морриконе наоборот считал, что музыка должна быть очень яркой, такой, чтобы даже если фильм уйдёт из человеческой памяти, она оставалась, жила. С кем из композиторов вы согласны?
- Душой я, конечно, с Эннио Морриконе, но соткан, скорее, по американской системе.
- Чем отличается процесс написания в России и за её пределами?
- Да, в общем-то, ничем. Разве что пейзажем за окном. Но и не стоит преуменьшать личность режиссёра. Кто-то требует присутствия на площадке, кто-то хочет, чтобы я постоянно присылал материалы, а кто-то принимает работу вообще без комментариев.
- Как давно вы сотрудничаете с французскими режиссёрами?
- Первый фильм, над которым я работал, вышел в 2006 году. А для документальных проектов первые композиции я создавал за пару лет до этого.
- Нот всего семь, и, согласно математике, сочетания их абсолютно бесконечны. Почему же тогда в композиторской среде так часто возникают споры о плагиате?
- Тут нужно, что называется, разделять потоки. Во-первых, есть чистые плагиаторы. Они крадут красивые мелодии, когда сами не могут ничего создать. Во-вторых, есть категория людей, которые когда-то что-то услышали, не запомнили источник, но интуитивно воспроизводят мелодию так, будто бы она пришла им на ум сама по себе. Даже со мной такое как-то было. А в-третьих, при создании мелодий разными авторами действительно могут получиться небольшие куски, которые совпадут.
Если говорить о поп-музыке, то там весьма ограниченный набор аккордов, поэтому возникают все эти известные публике спорные ситуации.
- Музыка из советских фильмов часто уходила в народ. Почему с современным кино так не происходит? В чём раньше была магия?
- У советской музыки был свой особый стиль. Она была мелодичной. Знаете, можно даже провести параллель с французским кинематографом, где у мелодии был приоритет над сутью. Не музыка сопровождала действие, а наоборот. Сейчас это ушло, потому что поменялось время. Кино уже совершенно другое. Если представить, что мы такую же «наивную» музыку, которая сейчас слышна в фильмах, поставим в советские картины, это будет похоже на иронию. Безусловно, сейчас что-то уходит в народ, но очень редко.
- Ностальгируете по советскому периоду своей жизни?
- Нет, разве что по детству. Иногда, знаете, хочется беззаботно погулять одному по пустырям, когда тебе просто хорошо и нет никаких забот.
- Всегда ли сами исполняете музыку, которую пишите для кино?
- Не всегда. Если это оркестровая партитура, сам не играю. Когда нужно внести немножко личного, беру в руки скрипку.
- Чем написание музыки для полнометражного кино отличается от создания композиций для телевизионных сериалов?
- В принципе, для сериала можно писать, как и для полного метра. Но обычно на это нет ни времени, ни денег. Всё-таки, в кино стараешься работать с оркестром. Хотя всё зависит от фильма. В сериале можно себе позволить работать с оркестром. Но всё индивидуально.
- А вы сами дирижируете?
- Да, довольно часто беру в руки палочку.
- В одном из интервью вы говорили, что в 90-х писать музыку было проще. А сейчас всё чаще ставят ограничения и загоняют в определённые стандарты. Что это за рамки?
- Раньше было больше свободы, не использовалась референсная музыка. Режиссёр объяснял на пальцах, что ему нужно. У музыкантов включалась фантазия, воображении работало, они творили.
А сейчас часто присылают фильм, в котором уже есть какая-то подложка. И обычно это музыка Ханса Циммера, который стал уже притчей во языцах. Он везде, он всем нравится. Режиссёры так и говорят – сделай что-то похожее. Это ускоряет процесс, но ограничивает воображение. Ты знаешь, где что должно начаться, примерно в каком настроении это должно быть. Так что получается, что все всех торопят.
В советское время у композиторов в распоряжении было по несколько месяцев для того, чтобы написать роскошные мелодии и записать их с оркестром. Теперь на это нет времени, потому что, например, через две недели надо всё прислать, у нас ведь дедлайн.
- Вы живёте на две страны. Коснулись ли вас последние веяния, происходящие сейчас во Франции? Феминистское движение, многочисленные протесты, гонения и травля режиссёра Романа Полански, отставка руководства премии «Сезар»?
- Я, конечно, слежу за тем, что происходит, но не пристально. Знаю, что феминистки срывали показы номинированной на «Сезар» картины Полански из-за обвинений в насилии над женщинами. Лента при этом, кстати, всё равно собрала неплохую кассу. А, например, в ситуации, когда огласке придали историю с травлей девушки за то, что она в каком-то чате позволила себе нелицеприятно выразиться об одной из религий, феминистки за неё не заступились. Так что там всё довольно сложно.
- 24 февраля у вас пройдёт концерт. Когда ждать следующий?
- Ровно через месяц, 24 марта, мы вместе с Ансамблем 4’33’’ выступим в московском Доме музыки. Приходите нас послушать.
Справка:
- Цифры в названии Ансамбля 4’33’’ значат 4 минуты 33 секунды. Так называется культовая музыкальная пьеса американского композитора Джона Кейджа. Она состоит из трёх частей. На всём протяжении произведения музыканты ничего не исполняют, не извлекают ни одного звука. Таким образом автор хотел максимально активизировать зал и дать зрителям почувствовать, что происходит вокруг, чем живёт окружающая среда. Сам Алексей Айги никогда эту пьесу не исполнял.
- Японский режиссёр Хироказду Корээда получил Золотую пальмовую ветвь на Каннском кинофестивале в 2018 году за фильм «Магазинные воришки».
- Главные роли в фильме «Правда» исполняют Катрин Денёв, Жюльет Бинош и Итан Хоук.
