
– Что здесь происходит?
– Мы здесь строим парк, называется «Русский лес» – в честь одноимённого романа знаменитого русского писателя Леонида Леонова. Вы видите арт-резиденцию «Хутор Захара Прилепина». Здесь будет лекторий, разные интеллектуальные мероприятия – от русской кухни до большой литературы. Дальше начинается парк. Он идёт далеко-далеко, около километра идёт тропа, а сам парк – порядка 30 гектаров. Тут люди смогут прикоснуться к русской культуре и природе, что-то для себя новое узнать и даже измениться внутри. Мы ожидаем, что в этом месте человек сможет возвращаться к самому себе, находить свои корни, как-то понимать своё место в жизни.
– Как выглядит сама арт-резиденция?
– Наша изба-читальня – она же резиденция. Она выглядит как классическое древнее русское деревянное строение. Нам помогают серьёзные люди. Архитектором выступил Дмитрий Соколов – известный реставратор и русский историк. Изба характерна для северной русской архитектуры. В середине стоит большая печь, два с половиной этажа. Внизу – большая клеть. Там раньше держали скотину, а сейчас мы будем приглашать туда гостей, писателей, историков и просто хороших людей. Мы будем там делать образовательные программы.
– Как называется стиль? Тамбовское барокко?
– Тамбовское барокко – это общий стиль, который господствует на территории Рублёвки в последние 30 лет. Люди просто забыли свои корни. В 1990-е годы все съездили в Европу, и захотелось так же красиво и прянично. Стали пытаться делать так же, а в результате получилось и для европейца смешно, потому что это подражательство, и свои корни забыли. Мы хотим как-то людей развернуть от этого, напоминаем о нашем стиле. И то, что вы видите здесь – это такая гиперизба, классический образец деревянного зодчества середины ХIХ века.
– Какова площадь избы?
– 345 квадратных метров. Она большая, потому что мы хотим делать большую работу по просвещению, приобщению к русской культуре.
– Как давно начали строительство?
– С прошлой весны. Конечно, можно понять людей, которые строят тамбовский рококо, потому что это быстро. А по настоящим русским технологиям строить долго. Изба должна выстаиваться, надо рубить определённое время, много разных хитростей и тонкостей.
– Когда планируете закончить?
– Надеемся, что этим летом уже всё закончим – в июне. Первую лекцию хотим провести на День России. Ведь праздник этот такой странный, непонятно почему появился. Мы хотим какой-то смысл этому придать. Хотим провести лекцию, поговорить об этногенезе народов России.
– Сколько стоит построить такой дом?
– Бесценно! Здесь скомпилированы практики и технологии всего русского деревянного зодчества с ХII века до начала ХХ. Тот научный потенциал, который вложен – это вся научная жизнь Дмитрия Соколова и других наших помощников.
– У вас есть вакансия отшельника. Где он будет жить – в доме?
– Нет, вы что, нельзя отшельнику жить в доме! Люди приезжают к нам из Москвы измученные немного. И они должны пройти через поле, через лес, немножко успокоиться, а по дороге они должны встретить отшельника. Или дом отшельника, который сможет указать им путь, улыбнуться. В Москве же не часто люди улыбаются.
– Дом уже строится на территории парка?
– Нет, отшельник должен сам его построить вместе с нами. Будем брать какой-то проект. Может, это будет дом на курьих ногах, но не сказка, а реально была такая технология. Может быть, на дереве, может, ещё как-то. Но это должно быть что-то такое аутентичное, настоящее. Мы не хотим делать лубок. Это должно быть действительно исследование наших корней, как всё было на самом деле.
– А насколько будет аутентична жизнь самого отшельника? Будет в доме в лесу холодильник, электричество?
– Ничего не может быть – это же отшельник, это жизнь-эксперимент! Он должен реально являть собой практику жизни отшельника ХVI века. Он ушёл от людей, но при этом несёт социальную нагрузку. Он не затворник, он живёт далеко, но служит людям. Это служение.
– Будет ли у него зарплата?
– Нет, не будет. Наёмный отшельник – это неправильно. Наше место – это там, где мечты людей должны сбываться. И на позицию отшельника нам нужен человек, у которого есть свои мечты. Быть травником, писателем, строителем, лесником, пчеловодом. То есть у него есть мечта, и мы поможем ему эту мечту реализовать, инвестировать в его хозяйство. Отшельник должен быть не люмпеном, а социальной единицей.
– Пропитание будет сам себе добывать?
– Мы прикрепим его к нашей русской кухне. Он будет иметь доступ к нашей печке, хотя не всем кандидатам это нужно. Вот одна девушка написала мне, что её нельзя прикреплять к печке, потому что она ест специальную еду и вообще вегетарианка. И надо выдавать ей зерно или типа такого продукта, она сама будет готовить. Но есть кандидаты и более традиционно мыслящие. Конечно, им будет здорово питаться так, как питались наши прапрадеды, потому что мы этот вкус и не помним и никогда с ним не сталкивались.
– Когда планируете закрыть вакансию?
– Как только правильный человек найдется, так сразу и будем счастливы.
– Как можно будет с отшельником встретиться? По записи?
– Нужно будет прийти и дождаться его. Потому что он может уйти на сборы трав или на разговор важный со зверем каким-нибудь.
– А звери есть?
– Надо будет заводить.
– А какие есть?
– Мы завели выдру, она всех съела и ушла куда-то. Надо более смежно кого-то заводить. Бобров заведём точно – очень полезные животные.
– Зайцы, лисы?
– Да, эти наверняка есть. Если отшельник сможет наладить с ними общий язык и вообще сможет говорить со зверями, то это будет очевидное преимущество, мы именно такого возьмем. Вообще для русского отшельничества хороший тон – уметь общаться со зверями.
– А как будете это проверять?
– Мы верим людям. Пусть звери докажут.
Фото © Facebook Дмитрия Кузнецова
