Поэт, режиссёр и продюсер Светлана Астрецова готовится к презентации своей новой книги «Зеркальный лабиринт» в Подмосковье. Событие пройдёт 22 августа в Дзержинском в рамках международного социального кинофестиваля «Любовь в каждом сердце». О том, как она пишет стихи, к чьему мнению прислушивается и что думает о поэзии Серебряного века, девушка рассказала в новом выпуске программы «Синемания».
С: Светлана, что побудило состоявшегося журналиста и режиссёра начать писать стихи?
СА: Я бы сказала, что как раз первое, чем я стала заниматься вообще в жизни, это писать стихи. Дело в том, что моя мама – очень увлечённый поэзией человек. Видимо, она решила с колыбели приучать меня к ней, поэтому с самого раннего детства читала мне стихи Пушкина, Лермонтова, Есенина. В общем, всё русскую классику. И так получилось, что, ещё не говоря нормально, я стала рифмовать звуки. Мама признавалась, что это было довольно забавно, и отмечала, что в доме растёт поэт (смеётся – прим. автора). Как известно, в каждой шутке есть доля правды. Окончив школу, я поступила в литературный вуз и стала дипломированным поэтом. А второй диплом получила уже по режиссуре.
С: Как вы пишете стихи?
СА: Пишу стихи очень стихийно (смеётся – прим. автора). Могу ехать в метро, как вдруг мне приходит какая-то строчка. Я тут же хватаю телефон и стараюсь её записать. Или же могу вечером красиво сесть за зелёный стол под зелёную лампу, решить, что вот сейчас прекрасное время для вдохновения. А в итоге сижу два часа, и ничего не происходит. Вообще, стихи они с характером. Приходят тогда, когда им хочется, совершенно не считаясь с моим графиком. Поэтому их нужно вовремя поймать.
С: Насколько вам важно быть медийной персоной?
СА: Я бы сказала, что это необходимость в данный момент времени. Вообще, конечно, я больше закадровый человек. Мне интереснее придумывать свои миры. Сидеть писать, рисовать, снимать. Такой процесс больше меня привлекает, я в нём сильна и хорошо всё там делаю. Но проблема нынешнего времени состоит в том, что, если ты не в медиа, не в социальных сетях и не рассказываешь о том, что делаешь, тебя как будто бы и нет. Поэтому я стараюсь по мере своих возможностей продвигать свои же проекты, чтобы это всё доходило до аудитории.
С: Светлана, СМИ называют вас посланницей Серебряного века. А вы ощущаете, что прибыли будто бы из прошлого?
СА: Серебряный век – вообще моя любимая эпоха, если взять мировую культуру. Действительно, мне кажется, это было потрясающее время. Расцвет стиля, слова, мысли. Какая-то невероятная плеяда авторов тогда возникла.
Знаете, я всегда очень сожалела, что родилась на сто лет позже. Мне бы хотелось флиртовать с Гумилёвым, дружить с Блоком, общаться с Ахматовой. Меня очень привлекала эта эпоха и те люди. Поэтому хотелось продолжать в слове, в поэзии именно эти традиции. Мне кажется, что потом всё пошло на спад. Поэзия стала проще, более доступной. Уже не было такой метафоричности и образности.
С: Помимо того, что вы пишете стихи, вы также снимаете документальные фильмы. Как вы подбираете героев?
СА: Я ищу истории, которые окажутся мне близки и интересны. Вообще, пока у меня не так много фильмов. Первый из них я посвятила Сергею Дягилеву, первому русскому продюсеру. Вторая работа была о русском балете и академии Агриппины Вагановой, а третья – об эстрадном артисте Александре Вертинском. То есть, все эти темы меня всегда интересовали. Я с детства ходила на балет, в оперные театры.
С: Как вы подбираете экспертов к своим работам?
СА: Как правило, это люди, связанные с тематикой. Например, в фильме о Дягилеве экспертом был Николай Цискаридзе, который участвовал в возрождении «Русских сезонов». Он очень много танцевал именно дягилевский репертуар.
Ещё я привлекала к сотрудничеству историка моды Александра Васильева. В его коллекции хранится очень много вещей, принадлежавших Дягилеву. Они остались со времён известных аукционов, на которых распродавали часть наследия Сергея Павловича.
Также участие в проекте принимал Эдвард Радзинский, который прекрасно знает об эпохе Серебряного века. Он рассказал нам о Дягилеве как о первом русском продюсере и разобрал технологии пиара того времени. На самом деле, если посмотреть на то, что происходит сейчас, то в принципе, весь современный пиар работает на том, что в своё время открыл Сергей Павлович.
#GALERY#
С: Светлана, приобретая вашу книгу «Зеркальный лабиринт», покупатели таким образом поддерживают создание нового фильма. На этот раз о Михаиле Булгакове. Однако возникает вопрос. Неужели режиссёру, который получил престижные награды за свои предыдущие работы и был признан профессиональным сообществом, настолько сложно найти финансирование на свой новый проект?
СА: Первые мои три фильма были сняты при господдержке. Я участвовала в конкурсах министерства культуры. Сценарии проходили все туры и выигрывали, в результате чего получали финансирование. В принципе, всё шло хорошо.
Но случился коронакризис, и в прошлом году произошла какая-то кафкианская история. Минкульт объявил конкурс на документальное кино. У меня уже как раз был написан сценарий о театральной судьбе Михаила Булгакова. Это, кстати, довольно редкая история, поскольку все привыкли к обсуждению «Мастера и Маргариты», к мистике в жизни писателя. А вот про его работу в качестве режиссёра и актёра известно не так много. Всё это я собрала воедино и решила подавать заявку.
Но категории «Культура» в конкурсе не оказалось. Приоритет был отдан таким темам, как терроризм, алкоголизм, поддержка малых народов. Получается, что министерство культуры объявило конкурс, в котором нельзя было участвовать проектам на тему культуры и искусства. Я решила подождать. В этом году тему культуры вернули, поскольку было много вопросов от сообщества. На данный момент заявка подана. А получим ли мы поддержку или нет, станет известно в октябре.
Возвращаясь к теме «Зеркального лабиринта» могу сказать, что было уже две презентации этой книги. Благодаря им мы собрали средства на съёмки в Киеве. Моя команда как раз сейчас работает там, снимает булгаковские места.
С: Давайте вернёмся к поэзии. «Зеркальный лабиринт» – ваша вторая книга. Первая называлась «По направлению к готике». Почему вы выбрали именно такое название?
СА: У меня была такая концепция, что стихи из первой книги казались мне похожими на готические соборы. Очень сложными, перегруженными, с огромным количеством декора. Плюс в книге была часть, посвящённая готической архитектуре. Я сама очень увлекаюсь данным направлением. Именно поэтому в названии книги появилось слово «готика».
С: Светлана, бывает, что вы пишете стихи от мужского лица. Почему?
СА: Мне кажется, что поэзия – портрет души. Для меня по крайней мере. А душа у меня очень мужская. Я себя порой ощущаю юношей, живущим в Серебряном веке или, допустим в эпоху викторианской Англии.
Я, кстати, очень хорошо понимаю мужчин. Процентов 90 из моего круга общения – это мужчины. С женщинами мне общаться сложнее, не всегда просто понимать их переживания.
С: Вы критичны к своему творчеству?
СА: Да, достаточно. Я всё время что-то дорабатываю, переписываю по много раз, правлю. А когда всё выходит, я думаю, что можно было бы какие-то моменты иначе сделать. Это относится и к фильмам, и к книгам.
С: На ком вы проверяете то, что создаёте? Кто ваши первые читатели и зрители?
СА: Сейчас я всё пробую на Эдварде Радзинском, потому что являюсь его помощником. Вообще, считаю его своим литературным наставником и учителем по жизни. Я с ним очень много советуюсь по разным творческим вопросам. Мне очень ценно всё то, что он говорит, и я к нему прислушиваюсь. Именно он стал первым читателем «Зеркального лабиринта». Книга ему понравилась, и он сказал, что для него она стала окном в новый мир.