
Театр «ФЭСТ» из подмосковных Мытищ принял участие в лаборатории современной драматургии, которую проводит Театр Наций при поддержке Министерства культуры Российской Федерации. Целую неделю артисты участвовали в мастер-классах по актёрскому мастерству и сценическому движению под руководством приглашённых педагогов и режиссёров. Они погружались в новый для себя материал, примеряли необычные формы. За всё время участники подготовили три эскиза по пьесам представителей новой драмы. О том, как это было в рамках нового выпуска программы «Синемания. Область культуры» рассказали члены труппы Театра «ФЭСТ» – актриса Ирина Подольская и актёр, режиссёр Дмитрий Скотников.
С: Что такое современная драматургия?
ДС: Вопрос непростой, но могу сказать, что это, прежде всего, история про нашу жизнь, про наше время и нашу страну.
С: То есть Ричард III не современен, а Шекспир не актуален?
ИП: Современен, но по-другому. Современная драматургия – это те постановки, на которые человек приходит и видит в них отражение своей жизни. То, что происходит с ним сейчас: дома, на кухне, на работе, в метро. И в этой драматургии он видит себя.
С: Насколько сегодня у зрителей востребованы современные драматические постановки? Или всё же больше приходят на классику? Как это происходит в театре «ФЭСТ»?
ИП: Со стороны зрителя я вряд ли смогу ответить на этот вопрос, а вот с актёрской стороны скажу, что в этом было безумно интересно участвовать. Как зритель я осторожно отношусь к современной драматургии, к тому же мату на сцене, и больше предпочитаю классику. Но лаборатория немного изменила мой взгляд.
С: И вы легко матерились со сцены?
ИП: Нет, для меня это было непросто, потому что я стараюсь избегать мата в жизни. То же я пыталась делать и на сцене. Но Александр Плотников разрешил, даже в каких-то моментах настоял. И я старалась использовать мат, только когда действительно в этом была необходимость.
С: А когда она возникала?
ИП: Были такие сцены, которые достаточно ярко отражали ситуации из современной жизни. Вообще, мне кажется, направление этой лаборатории и заключалось в том, чтобы окунуть нас в совершенно непривычный материал, с которым мы раньше не сталкивались. И с той формой, с которой мы никак ранее не соотносились.
С: Дмитрий, а что такое современная режиссура?
ДС: Это то, что стремится сказать новое слово и найти новые средства выразительности в театре. Я, конечно, понимаю, что многое уже давным-давно придумано. Но какой-то новый контекст или сочетание этих средств всегда может быть.
А раз уж мы говорим про современную драматургию, мне бы очень не хотелось ставить знак равенства. Есть стереотип, что современная драматургия равно мат, странные маргинальные люди, ужасные ситуации из жизни низов и каких-нибудь наркоманов или убийц. Это совершенно не так. Современная драматургия очень разная. Она про всё и может быть очень поэтической, реалистической или, наоборот, сказочной. Ещё документальной и возвышенной.
С: Какие современные постановки идут в вашем театре?
ДС: У нас с современной драматургией не очень хорошо. Её мало.
ИП: Кстати, сравнительно недавно у нас прошла фактически первая премьера современного драматического спектакля «2411 дождей». Его поставил артист нашего театра Павел Конивец. Он стал автором и режиссёром этого произведения.
С: А пьесу Ясмины Реза «ART» можно отнести к современной драматургии?
ДС: Конечно, она современная. Но всё-таки когда говорят о современной драматургии применительно к такой лаборатории, то имеется ввиду материал, написанный в последние 10-15 лет. «ART» это пьеса середины 1990-х годов.
Вообще, почему есть такое деление – современная драматургия и лаборатория, ей посвящённая. Почему вдруг столько внимания этому направлению. Все мы, когда приходим в магазин, покупаем то, что знаем. Выбираем какую-то определённую торговую марку. В театре есть что-то похожее.
Есть драматурги, которых мы понимаем и более-менее знаем, что от них ожидать. Театр видит, на какую аудиторию это ориентировать. А когда текст только что написан, его ещё нигде не ставили и о нём никто не знает, совсем непонятно, что из этого получится. Как его ставить, кто на него пойдёт.
Поэтому для молодых авторов и их новых текстов есть проблема – как прийти в театр. Собственно, в связи с этим когда-то и возникло движение лабораторий. Оно оказалось очень продуктивным. Потому что благодаря ему во многом стала развиваться современная российская драматургия.
С: То есть классиков можно оставить в покое, а эксперименты можно ставить на современном материале?
ДС: Нет, я так не считаю. Последним спектаклем, который я делал как режиссёр, был «Вишнёвый сад». Просто это совершенно разные категории – классическая драматургия и современная. Должно быть и то, и другое. Для театра всегда было нормальным говорить о современности, о сегодняшнем дне, про понятных людей и знакомые ситуации.
ХХ век вернул интерес к классике. Появился режиссёрский театр, который стал её интерпретировать. В XIX же веке два спектакля «Гамлет» различались, пожалуй, только исполнителями. Поэтому классическая драматургия так и развернулась, заняв столь огромное место в репертуаре театра. А современная – подвинулась, и я считаю, это не очень естественная ситуация. Должно быть что-то сопоставимое.
С: Чем театр XXI века отличается от театра века предыдущего?
ДС: Конечно, культурный багаж сегодня огромен. Но есть замечательная формула, которую говорят всем студентам театральных ВУЗов: «В искусстве уже было всё, не было только вас». Вот люди себя и выражают.
С: Ирина, что для вас режиссура XXI века? Что вы ждёте от современного режиссёра?
ИП: Если говорить в контексте прошедшей лаборатории, то там было сложно довериться. Когда ты работаешь с режиссёром, у которого за спиной опыт, так или иначе знаешь, с чем имеешь дело. А с молодым режиссёром сложнее. Он плюс-минус твой ровесник, ты не особо видел его работы и не сталкивался с ним на площадке. Начать его слушать и слышать непросто.
Но, мне кажется, нам повезло с Александром. Прочитав его пьесу, я насторожилась. Именно та интерпретация, которую предложил нам Плотиков, во мне очень отозвалась, и я с удовольствием бросилась в эту работу.
С: Что это была за пьеса и кого вы в ней играли?
ИП: У нас был эскиз по пьесе «Алдар», которую написал Олжас Жанайдаров. Она затрагивает достаточно много тем, среди которых миграция, национальная принадлежность, домашнее насилие. Я играла главную героиню. Александр предложил весьма необычный подход. Мы начали повествование со сказки, которая постепенно разрушалась, и мы приходили к обычной жизни с её проблемами и трудностями.
С: Кто в театре «ФЭСТ» определяет репертуарную политику?
ДС: Художественный руководитель, конечно же.
С: Сложно ли убедить руководство в необходимости поставить ту или иную пьесу? Каково вообще отношение к экспериментам?
ДС: Отношение осторожное.
С: Что из эскизов, поставленных в рамках лаборатории, продолжится?
ИП: Пока не решили.
С: Каково вам играть сейчас, когда посещаемость залов ограничена?
ИП: При том, что зрителей распределяют через одно или два места, всё равно есть ощущение полного зала. Получается, что люди располагаются довольно равномерно.
ДС: Отмечу, что сейчас зритель ходит очень хороший. Тот, который любит театр. Нет ощущения, что кто-то случайно заглянул.
ИП: Да, действительно, люди изголодались и соскучились по театру.
С: Совсем скоро Новый год. Что театр «ФЭСТ» готовит для своих зрителей?
ИП: До Нового года мы покажем спектакль для наших юных зрителей. Он называется «Чудеса на лесной опушке» и будет представлен на камерной сцене театра. После Нового года мы также покажем детский спектакль «Теремок». А на большой сцене готовится премьера под названием «Похищение принцессы Фефёлы III».
Синемания. Эфир от 18.12.2020 г. Гости — Никита Джигурда, Ирина Подольская и Дмитрий Скотников
Что посмотреть в кино на этой неделе? Обзор от «Синемании»
«Театральный ковчег» из Сергиева Посада представил сразу две новогодних премьеры
