
Для чего нужен фестиваль еврейского кино, как формируется его программа, какие темы он затрагивает, как эволюционирует и помогает ли разобраться в вопросе национальной идентичности, программе «Синемания» рассказал основатель и генеральный продюсер Московского еврейского кинофестиваля Егор Одинцов. Он также поговорил о работе Фонда поддержки и развития еврейского кино «Ковчег», который учредил, и деятельности кинокомпании «Арк Пикчерс».
С: Егор, что такое, по вашему мнению, национальная идентификация?
ЕО: Сложный вопрос. Национальная идентичность – достаточно широкое понятие, а еврейская национальная идентичность – ещё более широкое. В еврейской традиции нет чёткого ответа на вопрос, евреи – это культура, национальность или религия. С точки зрения Торы, евреи – это те, кто исповедует иудаизм.
При этом в разные периоды в разных странах люди сами могли определить, кто еврей, а кто нет. К примеру, в нацистской Германии таковыми считали тех, кто имел среди родственников этнических евреев до третьего поколения. И не столь важно было, являлись ли они иудеями. В СССР существовала сталинская концепция евреев, в средние века в Испании была своя концепция. Поэтому в разные эпохи евреев определяли по-разному. И до сих пор объяснить, что такое еврейская национальная идентичность нельзя. А про фамилии так скажу. Нам их всегда навязывали. Исходя из фамилий, можно отследить, когда и где евреев обязали их взять.
С: В чём заключается смысл Московского еврейского кинофестиваля?
ЕО: Это вопрос, на который мы отвечаем каждый год. В принципе, он является основой нашей деятельности. В еврейской традиции – давать ответ либо простой, либо сложный. Если по-простому, то кинофестиваль – это бесконечный процесс поиска ответа на вопрос, что же такое еврейский кинематограф. Это красивый ответ, согласитесь.
Если же рассуждать более прагматично, то мы исходим из того, что еврейское кино – это кино с еврейской тематикой. Нам не близка позиция, что это кино, сделанное исключительно евреями или снятое только с известными еврейскими актёрами. Нет. Режиссёр и актёры могут быть любыми. Главное, чтобы сюжет соответствовал еврейской тематике и проблематике.
В то же самое время существует фестиваль еврейского кино в Майами. Там у них есть отдельная секция – кино, снятое еврейскими режиссёрами. Это такой пример, там идут по такому пути – смотрят на позицию аудитории. А она как продолжает считать, что все фильмы Стивена Спилберга еврейские, так, видимо, и проще с ней согласиться, нежели чем спорить. На нашем же фестивале мы стараемся от такого уйти.
С: Кто отбирает фильмы для Московского еврейского кинофестиваля?
ЕО: Этим у нас занимаются два куратора – Егор Беликов и Ксения Кравченко. Обязательным критерием их работы является наличие в работах еврейской тематики, а также плюрализм. Чтобы их отбор не становился продвижением их собственного нарратива. Чтобы мы показывали спектры всех точек зрения, которые волнуют евреев по всему миру.
С: Кто формирует состав жюри и по какому принципу?
ЕО: Жюри формирует дирекция оргкомитета при участии председателя жюри. Соответственно, мы сначала стараемся определиться именно с ним и потом уже вместе утверждаем основной состав. Но, опять же, куратор взаимодействует с жюри. Тот, кто отвечает за программу художественного кино, занимается основным конкурсом, а куратор программы документального кино специализируется на работе с жюри документального конкурса.
С: Егор, вы говорите, что фильмы, участвующие в вашем фестивале, должны затрагивать еврейскую тематику. Первое, что всплывает в сознании с этой связи – Холокост. Но ведь список наверняка более обширен. Что ещё это может быть?
ЕО: Очень правильный вопрос, спасибо, что обратили на это внимание. Мы стараемся уходить от стереотипа, что чаще всего еврейская тематика сводится к Холокосту. Хотя ежегодно примерно треть программы оказывается посвящена этой теме.
Еврейская тематика вообще обширна. Есть, например, прекрасное направление про еврейский лайфстайл. Это то, как евреи живут в тех или иных странах. Пару лет назад выходил прекрасный фильм «Неогранённые алмазы» с Адамом Сэндлером в главной роли. Ленты, к сожалению, не было в программе нашего кинофестиваля. Но совершенно точно это одна из лучших работ на еврейскую тематику в последние несколько лет. Её сняли братья Сэфди, она вышла в пандемийный год на Нэтфликсе. Картина рассказывает про несколько дней жизни еврейского ювелира. Это абсолютно авантюрная история, которая разворачивается в районе Бруклин в Нью-Йорке. Лучшая роль Сэндлера, на мой взгляд.
Ещё есть истории, связанные с современным Израилем. Хотя, конечно, тут тоже можно разделить на кино еврейское и израильское. Логично можно поинтересоваться, в чём тут связь. И мы отвечаем, что израильское кино снимают в Израиле, а еврейское – по всему миру на еврейскую тематику.
С: Сталкивались ли вы лично с антисемитизмом в России?
ЕО: Конечно, как и любой еврей, живущий в этой стране.
С: А фестиваль?
ЕО: В комментариях в соцсетях – да, а очно – нет.
С: То есть при его организации проблем не было?
ЕО: Нет. В целом, мы каждый год готовы к возможным нападкам. Но, видимо, это какая-то такая конъюнктура в России, что евреев трогать не комильфо. Что можно кошмарить либералов или ЛГБТ-тематику. А евреев – нет. Видимо, это связано с тем, что с точки зрения государственной парадигмы важно оставаться в позиции, когад у нас нет антисемитизма.
С: Как у вашего фестиваля обстоят дела с государственной поддержкой?
ЕО: В этом году мы впервые получили поддержку министерства культуры Российской Федерации. Пусть небольшую, но приятную. В прошлом году мы помимо Московского еврейского фестиваля провели смотры в Екатеринбурге и Санкт-Петербурге. Вот они состоялись благодаря поддержке Фонда президентских грантов.
С: Вот, кстати, почему Фонд и Российский еврейский конгресс перестали поддерживать ваш фестиваль?
ЕО: Фонд президентских грантов – это конкурсная структура. Там можно либо выиграть, либо нет. С них спрос в этом плане невелик. В прошлом году наша заявка победила, в этом – не удалось. А то, что касается конгресса, то тут не знаю. Думаю, этот вопрос лучше задать его руководству. С другой стороны, у них чуть иной профиль, и они сейчас занимаются другого рода проектами.
С: Егор, как эволюционирует фестиваль?
ЕО: Сложно говорить об эволюции, когда мы два года находимся в пандемии. Если взять 2019 и 2020 года, то между ними была огромная разница. В 2019 г. у нас было порядка 60 картин в программе, мы делали по восемь показов в день. Залы наполнялись практически на сто процентов. То есть из восьми пять-шесть показов были аншлаговыми.
В 2020 г. у нас было всего 15 показов вместо 60 фильмов. Часть программы прошла в онлайн-формате. Вместо шести площадок мы разместились всего на двух. В этом году мы постарались максимально вернуться к показателям 2019 г. Но пока что по посещаемости и по масштабам самым результативным оказался именно доковидный год.
Если в 2019 г. все зарубежные фильмы, а их было 20, представляли авторы, которые специально прилетали на фестиваль, то в этот раз приезжали всего три человека. И по каждому требовалось согласование у вице-премьера Голиковой.
#GALERY#
С: Егор, существует ли, на ваш взгляд, международное еврейское кинематографическое лобби?
ЕО: Да скорее нет. Я его семь лет ищу и никак не найду [смеётся – прим. ред.].
С: Ай-яй-яй! А как же Спилберг, Катценберг, Зонненфельд?
ЕО: Евреев всегда было много в кинематографе. Если сравнивать Спилберга и Катценберга с Майером и Гольдфишем, то, конечно, первые значительно большие евреи с точки зрения того, какой темой и культурой они занимаются, нежели чем основатели Голливуда. Потому что вот они наоборот боялись, что их будут называть евреями и считать, что они продвигают еврейские интересы. А Стивен Спилберг помимо своего фонда, который занимается сохранением памяти о Холокосте в основном средствами киноязыка, в прошлом году основал Фонд поддержки еврейского кино. Его задача – поддерживать фильмы еврейской тематики в Америке.
С: Что лично для вас Холокост?
ЕО: Это сложный вопрос. Я долго занимаюсь этой темой. Вместе с Константином Фамом мы делали проект «Свидетели», посвящённый памяти жертв Холокоста. Позже вышло продолжение – фильм «Кадиш». В прошлом году опять же при поддержке Фонда президентских грантов мы провели кинообразовательный семинар для педагогов из 30 субъектов России. Они приезжали в Москву, и мы совместно с представителями формальных и неформальных образовательных технологий организовали занятия на тему использования киноматериала при изучении темы Холокоста в школах.
Это всё я вот к чему рассказываю. Так сложилось, что я лично уже более восьми лет профессионально занимаюсь этой темой в кино и не в кино. Она накладывает свой отпечаток. Безусловно, психологическая самозащита так устроена, что тебе гораздо проще убедить себя в том, что подобная тема – сфера твоей профессиональной деятельности. Потому что ты не можешь постоянно испытывать эмоциональные переживания. Это как если в одну точку давить пальцем, исчезает чувствительность.
Когда мы проводили семинар, я впервые задумался о том, что у меня исчезает чувствительность. И мне стало страшно от этого. А вот когда я на закрытии нашего фестиваля смотрел фильм «Бабий Яр» Сергея Лозницы, понял, что чувствительность есть. Потому что это настолько болезненное и несправедливое явление, что с ним невозможно примириться. Знаете, часто говорят, что с историей нужно примириться, нужно простить. Не знаю. У меня нету какой-то ненависти лично к кому-то за это, но примириться мне с этим очень сложно.
С: Егор, каковы ваши профессиональные амбиции на данный момент? Ведь Московский еврейский кинофестиваль – довольно крупное достижение. Что ещё?
ЕО: На сегодняшний день фестиваль составляет примерно четверть от всей моей деятельности. Всё остальное – работа кинокомпании «Арк Пикчерс», которой мы занимаемся вместе с Константином Фамом. Это системная продюсерская организация, которая делает разное кино на еврейскую тематику и не только. Также у нас есть Фонд поддержки и развития еврейского кино «Ковчег», который как раз занимается проведением кинофестиваля в Москве и в других городах, а также образовательными программами вокруг кинематографического контента.
С: А в ваш Фонд можно обратиться за поддержкой проекта, направленного на развитие еврейской культуры?
ЕО: С точки зрения заявленных целей – да, с точки зрения наших возможностей на сегодня – нет. Чтобы поддержку раздавать, нам необходимо иметь какой-то базовый бюджет. Поэтому у Фонда есть несколько видов деятельности. Мы пока готовы выступать с консалтинговой поддержкой таких проектов. Мы также можем помочь, и не надо это обесценивать, как разобраться в мире еврейского финансирования. Можем помочь с исторической консультацией.
С: Вам самим кто-то помогает?
ЕО: Безусловно, на каждый свой проект мы ищем поддержку. Но вот именно как Фонд мы бы хотели в один момент иметь достаточное финансирование, чтобы конкурсно поддерживать проекты. Но пока этого нет, и мы честно об этом говорим. Тем не менее мы готовы помогать консультационно как на продюсерском уровне, так и на историческом.
